#94 Blumen_von_Eis » 12.05.2010, 16:02
Итак, обещанный отзыв на "Желтую линию" Михаила Тырина)
Первое впечатление от этой книги было очень и очень благоприятным: "Добротная фантастика", - подумала я, прочитав начало. Радовал приличный язык и отсутствие сложных для моего гуманитарного мозга технических подробностей. Радовало и искусство автора строить повествование: по первым же словам, которые Беня (главный герой) услышал в новом мире, стало ясно, что тут правит всеми – уцимы. Уцимы – это что-то вроде виртуальных денег, единица измерения репутации, ценности данного индивидуума для Цивилизации. В зависимости от количества уцим на личном счету каждому из граждан предоставляется определенный уровень материальных и нематериальных благ. Стоит ли говорить, что жизнь практически всех поголовно в этом мире проходит в постоянной погоне за этими заветными баллами?
Первый раз ощущение, что все происходящее в сердце Цивилизации – сплошное надувательство, посетило меня, когда герои слушали вводный инструктаж, очень походивший на всем известные психологические тренинги или семинары для новых сотрудников. Это ощущение окрепло, когда капитан корабля "Добыватель уцим" с фанатичным огнем в глазах расписывал, какая прекрасная жизнь ему светит, когда он с честно заработанным четвертым или пятым уровнем репутации вернется в один из городов. Читая этот монолог, я подумала, что до этой райской жизни он может и не дотянуть при такой работе. А когда герои попали на войну и обнаружилось, что не все народы вселенной рвутся приобщиться к цивилизованной жизни, я уже не сомневалась, что здесь на самом деле происходит.
Названия частей тоже примечательны. "Труженик" называлась первая, но в действительности Беня так и не потрудился на благо Цивилизации. "Воин" называется вторая, но гордое именование превращается в насмешку, когда открывается, с кем, как и за что воюет Цивилизация.
Особо примечательно, как постоянно подчеркивается убогость искусства Цивилизации: "Ромео и Джульетта" превратились в кровавый гладиаторский бой, риторика в состоянии более, чем зачаточном, дизайн интерьеров и одежды примитивен и сведен к простому функционализму или китчу и т.п. По сути даже тот набор материальных благ, ради которого новый член этого общества должен выворачиваться на изнанку, очень скуден. Где-то в начале Беня остроумно замечает, что на Земле он и без всяких уровней репутации ел картошку и мясо, которые в Цивилизации положены только гражданам с очень высоким уровнем.
Можно долго еще разбирать по косточкам сюжет и характеры: там много интересного. "Желтая линия" - это хорошо написанная антиутопия. Но этот жанр очень легко определим и предсказуем. Пока герои маялись в болотах с нулевым уровнем, пока Щербатин воевал на антротанке (мне почему-то сразу нарисовался "Сэведж" ), сюжет еще сохранял некую интригу. Но как только началось социальное восхождение, стало окончательно ясно, в какой момент выстрелит каждое из ружей, в изобилии развешанных по стенам этого романа. И надо отдать автору должное: он не бросил ни одной сюжетной линии, все ружья выстрелили в срок и точно по канонам жанра.
Антиутопия всегда противопоставляет тоталитаризму и философии потребления любовь. Уже первые описания жителей Цивилизации и всего уклада жизни настораживали тем, что там не мелькали слова "семья", "любовь". Никто из солдат оккупационного корпуса не вспоминал невесту, оставшуюся на гражданке, или свою мать. Семья, культура, искусство – эти понятия в "Желтой линии" относятся скорее к непокорным ивенкам, не желающим вливаться в Цивилизацию. Ожидаемый бунт наших героев по закону жанра также начался с любви. Хотя само описание любви автору явно не удалось – образ возлюбленной Щербатина вышел блеклым, проходным. Лисса и нужна-то была лишь затем, чтобы у героев была веская причина проклясть до седьмого колена всех граждан Цивилизации: от затюканных рабочих, готовых совесть продать ради сытой жизни, до перебесившихся с жиру граждан высшего уровня, обрезающих шутки ради веревки, на которых держатся над пропастью мойщики окон в небоскребах.
Финал романа не дает повода для оптимизма: предотвращенное вторжение – всего лишь отсрочка. Тем более, что те земляне, которых нам показали в эпилоге, уже вполне готовы стать гражданами Цивилизации, они встретят колонистов с цветами и хлебом-солью. Остался лишь один вопрос – зачем Щербатин раздает листовки-пропуска в этот упорядоченный казарменный мир? Цивилизация и так стоит на пороге, и сам он ненавидит ее лютой ненавистью. Неужели его все же сломала желтая линия? Но таков уж жанр антиутопии: финал ее практически всегда мрачен, и если робкая надежда где и теплится, то огонек ее не ярче пламени тонкой восковой свечки.
Говорят, что несчастие хорошая школа; может быть. Но счастие есть лучший университет. (А.С. Пушкин)