#5 OtherSide » 26.07.2009, 19:37
На часах ровно три часа и семнадцать минут. Ночи. Часы отстают на четыре минуты и сорок две секунды – высчитывал. Итак, что мы имеем?
В моём доме хозяйничает толпа голодных, вооружённых мифриловцев. Снизу послышался какой-то грохот, и чей-то голос громко и бессвязно выругался. Я вздохнул. Теперь ещё и пьяных. Час от часу, как говорится... Положение моё, и без того шаткое, кажется, ухудшается не по дням. И даже не по минутам. Почему меня не утопили в раннем детстве?
Я ещё раз посмотрел на часы. Толку-то? Правда, делать мне всё равно нечего. Хотя меня никто и не запирал, что, в принципе странно, я бы и сам ни за какие коврижки, шоколадки и прочие сладости не вылез бы из собственной комнаты. Даже за все блага цивилизации, включая газ, воду и электричество.
Однако, если бы мне предложили неведомым образом перенести меня вдруг в тихий угол, на улицу, на необитаемый остров – куда угодно! - где не было бы этих мифриловцев, не было бы моей невозмутимой зануды-горничной и этой Канаме, я бы согласился не глядя! За любую цену, хоть я и банкрот. Кстати, не без их участия.
Я не глядя вытащил из шкафа какую-то книгу, раскрыл где-то по середине. Лунный свет из-за полуоткрытой шторы (во мне всё ещё живёт поэт!...) высветил заголовок: «Философский пессимизм Шопенгауэра (1) как...»
- Ещё бы ему быть оптимистом. При нашей-то жизни... - Я со вздохом захлопнул том и кинул на пол. Рядом со мной уже образовалась порядочная горка беспорядочно валявшихся книг. При этом их число в шкафу не слишком заметно уменьшалось. Увы, некогда я разработал собственную теорию о соответствии «Типажу Мирового Злодея». Одним из пунктов этой моей теории, которую я, кстати, считаю своим лучшим творением, так вот, одним из пунктов было «Соответствие окружающей обстановки». Вот я и оборудовал собственный кабинет... Тяжеловесные шкафы красного дерева... За это надо сказать отдельное спасибо моему старому приятелю-реставратору. Когда его контора развалилась, он занялся мнимым антиквариатом – иначе говоря, перекрашивал вазы под античность, а дерево под викторианскую эпоху. Шкафы я нашёл на каком-то складе, и он разрисовал мне их – даже со скидкой. Хорошее было время – тогда я был полон надежд, строил планы...и начальство на мне ещё не экономило. Помимо шкафов был ещё найден стол-секретер – вот на этот предмет мебелировки мне пришлось тогда изрядно потратиться! Всю премию спустил. А всё равно оказалась подделка. Обидно. Сколько не трудись – так честным и помрёшь. На стену я повесил репродукцию «Последнего дня Помпеи». Не могу сказать, что я поклонник творчества Карла Брюллова, я предпочитаю, если уж на то пошло, французских импрессионистов: Моне там, Писсаро, Ренуар... Но, увы, импрессионизм и образ Злодея...вещи несовместимые. Хотя в те времена, когда мне удавалось вырвать у начальства недельку отпуска, я иногда любил смотаться в Европу, походить по галереям... Приходилось, правда, врать Сабрине, что еду на выставку нанотехнологий. Ну да и чёрт с ней. Ознакомившись с моей теорией, надо сказать, Сабрина мне помогла в её осуществлении – персидский пушистый ковёр в кабинете – её подарок мне на восемнадцатилетие(2). Я, конечно, признателен ей за него, но по непонятной причине из него временами начинает лезть шерсть...или как это там называется.
Однако одной мебелью дело не ограничилось. Огромные стеллажи пришлось напихать многотомными трактатами всевозможных философов и мыслителей. Мне было как-то несподручно этим заниматься, и я свалил всё на Сабрину. Вот, пожалуйста, результат – читать нечего... Занимался бы сам – можно было бы засунуть в укромное место пару книжечек про любовь...или хотя бы про вампиров – на безрыбье, как говорится, и рак рыба... Но – история не терпит сослагательного наклонения. Похоже, мне придётся сходить с ума в одиночестве и скуке. Хоть вешайся... Было бы электричество, можно было бы устроить короткое замыкание на себе и не мучиться...
Однако...
В отчаянии мне пришла в голову мысль. Я вытащил из розетки шнур от лампы и придирчиво оглядел его. На столе у меня лежали ножницы. К счастью, даже не слишком затупившиеся (на удивление). Я аккуратно отрезал шнур от лампы и штепселя. Получилась очень даже милая верёвочка. Оставалось найти крюк. На глаза мне попалась люстра. Кряхтя и проклиная всё на свете, я взгромоздился на стул и осторожно снял плафон. Привязав к оставшемуся крюку шнур от лампы, я вдруг вспомнил, что вообще-то следовало бы оставить прощальную записку. Я слез и подошёл к подоконнику – там было светлее всего. Немного подумав и раза три обкусав ручку, я начертал на вырванном откуда-то тетрадном листе в линейку:
Прощай, жестокий мир! Персидский ковёр завещаю Сабрине, а всё прочее барахло – моей единокровной, любимой и единственной сестре Тессе.
Ещё подумав, я зачеркнул слово «любимой», решив, что и так обойдётся.
Подумав ещё немного, я прибавил:
Старый раздолбанный Хёндай в моём гараже, который так усердно ломала Чидори. завещаю Канаме.
Мой старый добрый Хёндай подвергся страшным пыткам с тех пор, как эта ведьма появилась у нас в доме. Найдя какую-то лыжную палку и какой-то там набор инструментов, она в течение недели вымещала на нём свою злость. Отдать своего железного друга в починку я так и не успел.
Я вздохнул. «Куда-куда вы удалились, весны моей златые дни...(3)»
Всё, решено! Я взобрался на стул и просунул голову в петлю из бывшего кабеля от лампы.
Я зажмурился изо всех сил и постарался представить себе что-то хорошее. Море...солнечный песок...рядом дорога...и стоит «Харлей Девидсон»...
Я решительно отпихнул стул ногой.
Не из записей Леонарда Тестароссы.
- Не повезло! - философски заметила Мелисса, забирая себе банку пива:
- Я опять выиграла. Сегодня не твой день, Курц!
- Ничего-ничего, я ещё отыграюсь! - отозвался тот, азартно перетасовывая колоду. На оборотной стороне карт можно было рассмотреть изображение картины Ренуара. Колода была из числа найденных, точнее, услужливо предложенных их вниманию Сабриной, трофеев.
- Скучно! - Мао зевнула и повернула голову:
- Бел, не спишь ещё там? Сколько времени?
- У меня сломались часы, - отозвался Крузо с дивана:
- С вами заснёшь...
- Не ворчи, делать-то всё равно нечего!
- Да...- протянула Тесса, осматриваясь:
- Признаться, я думала, что брат обустроился малость получше...
- Чего ты хочешь, - пожала плечами Чидори, сидевшая тут же:
- Ты ещё его погреб не видела...
- Даже в «Мифриле» зарплату платят стабильнее, - заметил Курц.
Тестаросса гордо выпрямилась.
Где-то сверху раздался грохот. Все разом уставились в потолок.
- Что это там? - поинтересовалась Мелисса.
- А, там комната Лео, - махнула рукой Канаме:
- Небось опять на себя что-нибудь опрокинул. Интересно, убился или как?...
- Может, всё-таки посмотреть? - осторожно предложила Тесса.
- Сейчас посмотрим! - Вебер тяжело поднялся, разминая затёкшие конечности:
- Нам не сложно. У него оружие есть?
- Какое там! - отозвалась Чидори:
- Разве что сковородка, и та у горничной.
- Ладно, веди нас, Канаме! - заявила Мао.
Дверь в комнату Леонарда была закрыта. Как они не дёргали за ручку, она стояла намертво.
- Разойдись, -скомандовал Крузо, отошёл шага на три и влетел в комнату.
- Кажется, дверь открывалась от себя, - вздохнул Курц:
- Какая досада... Вы живы, лейтенант?
- К вашему сожалению, да, Вебер!
- Лео! - ахнула Тесса. Посреди комнаты на обломках стула валялся в странной позе Леонард Тестаросса собственной персоной. На шее у него болтался шнур и крюк от люстры.
- Эге, да он тут повесился!- присвистнул Курц.
- Жаль, крюк не выдержал, слабоват оказался, - Мелисса пощупала пульс у лежавшего Тестароссы.
- Он...того? - шёпотом спросила Тереза.
- Как бы ни так! В обоморок шлёпнулся, - Мао поднялась и отряхнула штаны:
- А неплохая у него конурка...
- Что делать с этим будем? - поинтересовался Крузо.
- А пусть лежит! - предложила Чидори.
- Ну как же...он нас приютил, можно сказать... - пробормотала Тесса:
- Что подумают о нашей организации...
- Ладно. Вебер, тащи его за ноги, - распорядился лейтенант:
- И, раз-два - взяли!
(1)Артур Шопенгауэр – австрийский философ 19 века (1788-1860), последователь Канта.
(2)Точный возраст Леонарда неизвестен, поэтому я взяла традиционную версию о том, что он старший брат Тессы, а не близнец. Следовательно – возраст его на момент событий (где-то около ТММД) примерно равен 20.
(3)А. С. Пушкин, «Евгений Онегин»
...закон дороги простой: шагай вперед неспеша,
и пусть версту за верстой
внемлет дороге твоя человечья душа...